1812. Осенний сон, или Двенадцать писем русского партизана

Дорогой брат!

Село Безмятежное, имение, где живет моя милая Софи Хвостова, захватили французы! Я не могу этого так оставить, и мы с Васькой остаемся здесь. Попытаемся выбить отсюда неприятеля. Кроме нас, здесь еще поручик Владимир Иванович Корф из твоего 5-го Александрийского полка и полковник Владимир Карлович Быстров из Егерского, да отряд казачков. Даст Бог, вместе справимся с французом!

Этой ночью мы ходили на разведку в поместье. Я, полковник (почему-то без мундира) и Васька - он оказался здешним уроженцем, представь себе! Я осталась караулить у крылечка и немного подслушала французов через окошко - но ничего стоящего они не сказали. Напугала доломаном двух вышедших на крыльцо селян: они подумали, что видят француза.

- Тише, тише! - сказала я, - я русский!

Они очень мне обрадовались. Повар Степан тотчас же принес курицу и отдал нам. Признаюсь, мне немного неловко было принимать её: я опасалась, что французы вскоре разграбят деревню и тогда самим крестьянам будет нечего есть.

С крестьянами договорились, что будут рассказывать, что здесь происходит, если смогут.

Эжени

(5-го Александрийского полка корнет Евгений Соколов)

Дорогой Эжен!

У нас здесь настоящий партизанский лагерь в лесу около болот. К нему через самую топь ведет тайная тропа. Ночи холодные, поэтому спать приходится совсем рядом друг с другом, чтобы сохранить тепло. Но я же корнет, так что это не считается чем-то непристойным, правда?

Сегодня мы ходили на вылазку. Подстерегли двоих французов. Полковник Быстров оглушил обоих. Решили взять в полон только капрала, а барабанщика оставили лежать без сознания. На память я положила ему за пазуху лягушку. То-то, думаю, было визгу, когда он пришел в себя!

У них были корова и курица из деревни. Корову Яшка (он поручика Корфа) отвел в деревню, и деревенские припрятали ее где-то. Так отбили у французов корову - отобьем и всё село!

Признаться, я здесь немного оплошала. Когда мы притащили француза в наш партизанский лагерь, я сняла с его головы накидку, которой мы закрывали его глаза по дороге. Полковник Быстров был очень недоволен. Поручик Корф сказал, что теперь, возможно, придется француза убить.

- О-ля-ля! - Прокомментировал это француз. Он оказался капралом и, хотя знал мало, был страшно говорлив. Успел рассказать, что хочет открыть ресторан в Москве или Париже. И - представь, каков нахал! - предложил нам продать (sic!) что-то из фуража, который он "получил" какое-то время назад! Я была этим, конечно же, страшно возмущена. Однако негодование мое не было принято во внимание - ни Владимиром Ивановичем, ни Владимиром Карловичем. На предложение они согласились, подумай только!

Капрал сказал:

- Тогда прошу вас написать, что вы забрали у меня корову и курицу, а то мое командование решит, что я их украл.

Владимир Карлович немедленно выписал ему бумагу, в конце которой подписался "неизвестный русский офицер".

Мало того, полковник и поручик согласились отпустить капрала! Под честное слово, что он не будет узнавать никого из нас! Ну как же можно верить слову француза?!

Васька, когда я перевела ему услышанное, тоже возмутился. Но, даст Бог, полковник и поручик все сделали правильно.

Эжени - корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов

Милый брат!

В лесу совсем нет дичи: её всю перестрелял доктор. Полковник Быстров очень возмущался этим и ругался, как настоящий гусар.

Мы напали на французский обоз. Разгромили его наголову - но меня и поручика Корфа ранили, а свиньи все разбежались.

Нас лечили - сперва у знахарки-травницы (она похожа на Бабу-Ягу, но скорее добронамеренную). Пришел доктор, Петр Петрович Сангрин. В качестве болеутоляющего дал мне выпить водки. Совсем не похоже на те горькие лекарства, коими нас поили в детстве. По действию более всего похоже на взрыв пушечного ядра над головой. Я слегка захмелела. Потом здешний лесник Макар помог донести меня до нашего лагеря.

Здесь, в тепле, у костра, мне вдруг отчего-то стало очень весело. Должно быть, из-за водки. Владимир Иванович и Владимир Карлович только и посмеивались, глядя на меня.

- Да у вас жар, корнет! - сказал поручик Корф и попытался снять с меня доломан, чтобы укутать в теплое.

Я наотрез отказалась снимать доломан, и спорила так долго и яростно, что полковник сдался и оставил всякие попытки.

- Капризничаете, корнет, как девица, - бросил он в сердцах.

Утомленная борьбой, я вскоре заснула.

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени)

Дорогой Эжен!

Мы с Владимиром Карловичем и Васькой снова ходили на разведку. На этот раз нам повезло намного меньше: мы наткнулись на нескольких французов. Нескольких успели уложить, но тут к ним быстро подошло подкрепление. В результате их оказалось не меньше двух десятков! Полковника ранили, и Ваську тоже. Видя это, полковник приказал мне немедленно отступить. Я разыскала в лесу поручика Корфа с Яшкой и рассказала о том, что приключилось. Мы спрятались под елками и стали наблюдать. Вскоре увидели, как наших героических друзей тащат в амбар. Я было хотела кинуться их отбивать, но сил у нас было явно недостаточно. Французы все зашли в амбар, оставив снаружи часового. Видно, они решили устроить там тюрьму.

Вскоре туда же прошел и доктор. Часть французов ушла обратно в поместье, зато показались несколько знакомых лиц: моя милая Софи и ее гувернантка, m-le Лефевр. Мы попросили Софи проникнуть к заключенным и разузнать у них, как мы можем им помочь. Софи с блеском выполнила наше задание (она всегда была очень храброй!). Полковник с Васькой просили раздобыть им у кузнеца напильник - перепилить оконные решетки. Корф послал в деревню Яшку.

Пока Яшка бегал, мы продолжали ждать и увидели, как доктор выходит прогуляться. Вдруг он выхватил из сапога нож и замахнулся. Я сначала не поняла, что случилось, потом увидала: доктор сражался с медведем! И победил его! Поручик уже выскочил доктору на помощь, но тому уже только требовалась перевязка и помощь с разделкой туши. За помощь доктор отдал поручику половину туши медведя. Медвежатину мы ели еще долго, она очень вкусная.

Яшка вернулся и передал напильник через окно, выждав момент, когда часовой будет с другой стороны дома.

Далее случилась история, достойная того, чтобы быть частью романа. Никогда бы не поверила, что такое возможно, если бы не была частично её свидетельницей и если бы остальную часть мне не рассказал полковник Быстров, чьим словам не могу не доверять.

Итак, вот его рассказ.

"Мы с Василием пилили оконную решетку, стоя так, чтобы наши действия не было видно от входа. Неожиданно вошел наш охранник, юный барабанщик, и спросил, что за странные звуки он слышит. Я объяснил ему, что это воет ветер под стрехой старого дома, сам продолжая при этом пилить решетку.

Тут Василий догадался предложить юнцу вина. Не зная французского, он знаками показал, мол, не желаете ли выпить? и протянул флягу. Юнец выпил и тут же окосел. Василий тотчас же оглушил его и уложил на пол, чтобы стоявшие снаружи не услышали грохота.

Наконец путь к свободе был открыт. Мы начали вылезать в окно. Тут дверь снова открылась и я услышал голос французского полковника, говорящего: "А здесь у нас пленный русский полковник, мсье посол". Я поторопился вылезти и французы увидели только *густо-густо зачеркнуто* мои ноги. Василию повезло меньше: его успели оглушить".

Услышав шум, я поспешила под окно - чтобы действительно увидеть полковника и Ваську. Мы убежали, а Ваську отнесли в деревню и там он отлеживался: деревенские его спрятали.

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени)

Мой дорогой брат!

Васька выздоровел и вернулся к нам.

Ночью снился странный сон. Русская амазонка древних времен, оборонявшая здешние места от каких-то диких кочевых народов, с мечом на поясе. Снился почему-то и полковник (и только посмей пошутить про новое место, Эжен!), и множество странного народа. Какие-то люди в чудных иноземных мундирах. Люди и в гражданской одежде - но тоже, видно, иноземного покроя. Хотя говорили все по-русски. Знахарка говорила, что живет здесь давным-давно и почти прямо призналась, что она Баба-Яга. Амазонка всё удивлялась, откуда у нас на Руси царь. Несколько человек говорили, что приехали сюда ставить памятник партизанам - это нам, выходит?... Кто-то рассказывал совсем уж страшные истории: что наш государь император, как во Франции, убит.

Несмотря на разношерстную компанию, разговоры велись весьма дружелюбные. Амазонку все хором утешали, говоря, что половцев они обязательно одолеют. Софи и Быстрову тоже сказали, что Наполеона разгромим. Потом были танцы: не бал, не народные, а кто во что горазд.

Диковинный был сон - может, от болотных испарений?

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени)

Милый брат!

Французы совсем сошли с ума от безнаказанности. Сегодня они ворвались в дервенскую церковь и принялись срывать с икон оклады! Мало того, один из них достал пистолет и хотел было стрелять по образам, но какая-то храбрая селянка встала, закрыв их грудью! Молоденький барабанщик тоже попытался остановить бесчинства, но не преуспел.

И тут человек по имени Михайло, которого все подозревали в том, что он французский перебежчик, бросил большой заряд пороху на свечку. Взрывом снесло стену церкви и убило того самого полковника! Сам Михайло тоже погиб. Упокой, Господи, душу его!

Мы разузнали, что где-то на окраине деревни французы устроили склад боеприпасов. Постараемся захватить его.

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени)

Милый Эжен!

Сегодня я осталась отдохнуть в лагере и задремала. Должно быть, неловко дернулась во сне. И, представь себе, моя коса выбилась из-под воротника, а я этого даже не заметила!

Зато заметил поручик Корф. И, пока мы ходили на разведку, спросил, почему у меня такие длинные волосы. Я сказала, что долго гостил у родных в деревне, и волосы сильно отросли за это время. А поскольку в Петербурге я привык к хорошим куаферам и грубые деревенские стригали меня не устраивали, я собирался добраться до какого-нибудь приличного куафера и там уже отстричь волосы. Поручик хмыкнул и расспросы прекратил. Но представь себе, это первый случай, когда я вызвала какие-то подозрения. Ни моя речь, ни манеры ни у кого не вызывают вопросов.

А еще мы взяли в плен... маркитантку! Хотели майора (очень неприятная личность!), но он один не ходит, трус. Как ни странно, от нее удалось добиться больше, чем от капрала. Французы здесь стоят и будут стоять еще очень долго - так они собираются. Поскорее бы к нам пришло подкрепление!

Маркитантка оказалась очень милой девушкой. Жаль, что она на стороне врага.

Владимир Карлович тоже сказал, что у меня очень длинные волосы. Пресвятая Евгения Римская, только бы меня не раскрыли!

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени).

Милый брат!

Нам удалось сегодня совершить два подвига. После долгих поисков мы с поручиком Корфом наконец нашли французский склад боеприпасов! Мы забрали оттуда весь порох, до последней крошки! Обрадованные успехом операции, мы стали думать, чем бы еще можно было насолить неприятелю. Видишь ли, брат, нас здесь всего десяток человек - а французов несколько тысяч, в самом Безмятежном и окрестностях. Положение очень тяжелое, но мы не сдаемся!

Владимир Карлович предложил выкрасть из французского штаба карту. И отправил на это задание меня!

Я успешно добралась до поместья. Однако карты не нашла, и, должно быть, еще долго искала бы её, если бы не Анастасия, спустившаяся на звук шагов сверху.

- Ах, что вы делаете! - Всплеснула она руками. - Здесь же французы, уходите скорее!

- Не бойтесь, мадмуазель, - сказала я. - Скажите, вы не видели, где они оставили карту?

- Кажется, на окне...

Действительно, она лежала на подоконнике. Я взяла её - и, не удержавшись, надела на голову французской статуэтке чашку, а черенок вилки, торчавшей из оставленной на столе миски, приставила прямо к... Галантно поклонилась Анастасии, поцеловала ей руку и отступила к своим. Как видишь, я здесь мало-помалу превращаюсь в настоящего гусара!

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени).

Дорогой Эжен!

- А девкой был бы краше!

Признаюсь, я онемела и даже не сразу нашлась с ответом.

- Что-о?...

- Не притворяйтесь. Вы - девица! - жестко повторил полковник.

Я попыталась что-то еще придумать, но было очевидно, что уже слишком поздно: моя тайна была раскрыта!

- Но как вы узнали?

- Вы несколько раз назвали себя в женском роде, - ответил полковник. - Да и коса ваша... наводит на мысли.

Мы шли дальше, а на языке у меня вертелся лишь один вопрос - что теперь со мной будет? Не отошлет ли меня полковник Быстров домой? Я спросила.

Полковник ответил:

- У нас здесь каждый боец на счету. Пока что никуда не отсылаю, а как здесь с французом покончим - тогда и посмотрим.

И улыбнулся:

- А ты хорошо сражаешься. Корнет...

Так что покамест я всё же в армии, и слава Богу!

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов (Эжени).

Эжен!

Сегодняшняя разведка окончилась фатально. Мы хотели убить нескольких французов и быстро убежать. Проползли по кустам, спрятались за деревенским домом. Выскочили на неприятеля - и я ринулась на майора, он был безоружным и я хотела взять его в плен.

Надо мне было отступить, да я не успела. Меня ранили, но полковник Быстров смог уйти.

Ранили, как назло - в бок. Майор тоже был ранен, я надеялась - смертельно, хоть и грешно так думать. Какой-то француз начал снимать с меня доломан - и отшатнувшись, закричал:

- Да это баба! Я с женщинами воевать отказываюсь!

Майор требовал, чтобы меня немедленно расстреляли. Доктор зло отвечал ему, что майор говорил, будто не воюет с женщинами.

- Они заставляют воевать женщин! - шумели французы.

- Меня никто не заставлял! - с яростью в голосе ответила я. - Я сама того пожелала.

- Но эта женщина воюет с нами, - возразил майор доктору.

Между французов ко мне пробралась милая моя Софи. Я ничего не могла сказать ей, только взяла за руку и улыбнулась. Запрокинув голову, поглядела в голубое небо. Эх, умирать не жаль за эту землю!

- Поэтому я расстреляю её... в течении двадцати минут, если на её место не придет мужчина!

У меня сердце оборвалось. Я поняла, что полковник сейчас сделает.

Я не смогла ничего сделать. Попыталась прервать лечение - но доктор и французский полковник урезонили меня. Ведь полковник Быстров, по их словам, уже пришел...

Милый брат, дорогой Эжен, как это было страшно! Он стоял там, на пригорке, и радостно улыбался, и будто был счастлив. Меня подвели к нему. Он снял с шеи медальон на цепочке и отлал мне. Мы обнялись. Я с трудом сдерживала слёзы: офицер не должен плакать...

(начиная с этих строк бумага очень сильно искривлена и покрыта пятнами - похоже, она сильно намокла, а потом высохла)

- Ничего, ничего, - говорил Владимир Карлович, - ты живи и сражайся. Всё у тебя будет хорошо. Ты только живи. Живи. Живи, корнет. Медальон передай моей семье.

- Нет, полковник... Прошу, не уходите... Не надо...

Мы разомкнули объятья, но я продолжала держать его за руки. Не могла сказать ничего на прощание, не могла ни слова вымолвить! Только и вертелось: нет, нет, не может этого быть, это страшный сон, приснившийся осенней ночью! Нет, нет, нет!!!

Меня унесли в лес. Полковник Быстров потребовал. Видно, боялся за меня. Какая же я была дура, что полезла на такую толпу в атаку...

Доктор меня перевязал снова и оставил в избушке у травницы.

Оттуда как раз было видно другой берег озера - и полковника на берегу. Я с помощью Макара-лесника выбралась на берег, поближе к пристани - вдруг смогу что-то сделать, чем-то помочь?

На том берегу случилсь суматоха: крики, выстрелы, кто-то проскакал на коне... Потом я увидела Ваську, нашего Ваську! Он попытался освободить Владимира Карловича, и почти, у почти получилось - но коня подстрелили, бедного Василька.

Они стояли рядом. И был берег озера, и голубое небо, и березы шумели, и они, вдвоем, против всех французов, против смерти - русский офицер и русский мужик!

Владимир Карлович положил Ваське руку на плечо. И так они стояли, пока проклятый майор не приказал стрелять, - но пули просвистели мимо!

Но майор, *вымарано*, приказал еще стрелять... И был еще залп... Васька наш упал... И полковник... И я слез не могла больше сдержать...

Макар отнес меня в лес...

Я медальон открыла - а там записка: "Милый друг..." И локон волос. Жены его, видно...

Я осталась одна.

У меня есть запас пороху, пистолет да Васькина дубина.

Написала в штаб письмо. Рассказала всё. Буквы пляшут - от слёз все будто в тумане. Авось дойдет, да кто знает.

Тризну справила, как могла.

Я одна осталась. Молись за меня, Эжен.

Корнет 5-го Александрийского полка Евгений Соколов.

Дорогой мой брат!

Подкрепление пришло!

Полковник Андрей Хвостов, сын хозяина поместья, оказался жив! Привел с собой десятка два казаков!

Теперь зададим французам!

Из нашего пороху полковник приказал наделать бомб. Сделали - и выдвинулись.

Ждали на крыльце, пока Макар приведет коней. Почти как тогда - только полковник теперь другой, и Васьки нет... Я голову повесила от таких дум.

- Что с вами, корнет? - спросил Хвостов.

- Ничего, - отвечаю, а сама слезы смахиваю. Не должен офицер плакать...

Дошли до церкви - а там французы! Майор с полковником. Майор *вымарано* прижимал к груди узел с добром. Видно, бежать хотели, да не успели, ха!

Они по нам стрелять начали, а Хвостов медлит: всё же церковь. Пусть и без стены, - нельзя. Я гляжу - французы этим и пользуются, не высовываются, гады! Бомбой в них кинула. Пожар начался!

Тут полковник Хвостов всё же выстрелил - и прямо французскому полковнику в голову! Тот упал, а я с саблей наголо - к майору! Дым, огонь, крики, а мы сражаемся! И я зарубила его. Видит Бог, когда б не приказывал продолжать расстрел - не стала бы. Метнулась к узлу - забрала и отдала деревенским, они как раз прибежали. Пожар потушили.

Тут Андрей Андреевич начал со всеми обниматься, тут его сестры пришли.

А потом выходит навстречу Анисья-самогонщица и с хитрой улыбкой говорит:

- А у нас для вас подарочек, барин!

И выводят связанного француза. Он, понятно, подбородок выпятил и сказал, что к смерти готов. А m-le Лефевр стояла рядом, смотрела на него с такой тоской в глазах и говорила:

- Я ничего не могу сделать, мсье... Ничего...

Я его пожалела. Если затебя вступается такая храрая женщина, как m-le Лефевр - чего-то ты стоишь.

Мы отправились обыскивать деревню в поисках французов.

- Корнет, - сказал между делом полковник Хвостов, - нам потом с вами нужно будет поговорить. И посмотрел куда-то в землю.

Я тоже посмотрела в землю и с ужасом обнаружила, что сквозь мой доломан видно то, чего у корнета никак быть не может. "Теперь меня точно отправят домой", - подумала я в отчаяньи.

Мы обыскали всю деревню и поместье, но больше никого не нашли. Видимо, все они убежали из деревни.

Пришло время решать судьбу пленного француза. Конечно, его убивать не стали. Полковник сказал, что отправят в Можайск к другим пленным. А еще сказал - что Наполеон уходит из Москвы!

И повернулся ко мне.

- Итак, - сказал он строго, - Евгений... или всё же Евгения?

Отпираться было бесполезно.

- Евгения Соколова, - со вздохом призналась я. - Корнет Евгений Соколов - мой брат. - И рассказала всю нашу историю: как поехала тебя провожать, как у тебя случилась дуэль, как тебя ранили, и как решила ехать вместо тебя.

Всё это время полковник Хвостов смотрел на меня... Странно смотрел. Вот папенька на маменьку так иногда смотрит. А потом вдруг приобнял и сказал, глядя в глаза:

- Окажите мне честь, будьте моей гостьей!

- Я, - отвечаю, - корнет, а вы - полковник. Приказа старшего по званию ослушаться не могу!

Да и не стала бы. Он, Андрей Хвостов, вообще-то красивый, храбрый...

Но и это не конец.

Позже ко мне подошел Макар. Ко мне и к Васькиному отцу, Акиму-кузнецу.

- Я, - говорит Макар, - вы не подумайте, не пьян и с ума не сошел.

Да только я их видел. Ваську и полковника. Полупрозрачные они были такие, и уходили куда-то... Сказали, служат теперь в Небесном Егерском Полку. Вы, говорят, не беспокойтесь о них, у них теперь всё хорошо будет. Только живите - и берегите себя. Вы еще встретитесь.

Знаешь, брат мой милый, может, и не должен офицер плакать - только я снова слезу пролила.

- Спасибо, - говорю, - спасибо, Макар! - И ведь правду сказал, похоже. Правда их видел...

Попросила прощения у Акима: не уберегла его сына. Сказала, что он был героем. И ведь действительно так!

А ночью... ночью они мне снились. Живые. Не "как", а прямо живые.

Как ты думаешь, брат, в Небесный Егерской Полк женщин берут?

Корнет 5-го Александрийского полка Евгения Соколова.